Новая Экопсихология
|
|
Глава вторая: Есть ли смерть на самом деле?Смерть единственного сына наложила на старейшину Благослава свой тяжёлый отпечаток. И не только на него одного, но на всю жизнь общины. О помощи другим людям — Благослав теперь даже мыслить не позволял, к деревням близко приближаться не велел! Они жили ещё более скрытно, чем прежде, прятались в глухих лесах далеко от поселений и проезжих дорог. Сам Благослав стал не просто строг. За ослушание — выгонять из общины он был готов без жалости к провинившимся. Сего боялись. Боялись остаться в одиночестве, без общины. Поэтому теперь перечить старейшине и в малом даже не смели… Духовная жизнь общины тоже словно потухать стала — из-за страха того, который, словно ржавчина, неприметно в душах людей прорастал… Вроде всё по чину, по согласию шло… Но забота о том, как самим выжить, как укрыться от преследований, — стала главной заботой в жизнях людей… Благослава слушались беспрекословно во всех вопросах, касающихся жизни общины. Строгости его остерегались, возражать ни в чём не смели, даже если и не согласны в чём-то были люди. Рада же к строгости деда относилась проще, словно не касалось её это. Ослушаться могла, наказана могла быть за какое-нибудь своеволие своё небольшое. Но не было в ней страха вовсе! Деда она любила, боль его о Радомире понимала… * * * Своего отца Радомира Рада теперь видела часто: любовалась Его Светящим Обликом, ощущала, как и прежде, Его Руки из несущей Свет и Великую Любовь Силы — протянутыми к ней… Они оберегают, готовы в любой момент поддержать, обнять, направить… В первый раз она так увидела Радомира вскоре после гибели Его тела. Благослав остановил их тогда на ночлег и отдых во время сильного дождя — в большой пещере, кем-то прежде вырытой в крутом обрыве. Был поздний вечер. Все уже улеглись спать, утомлённые дневным переходом. Рада проснулась и заметила как дед вышел наружу один. Пошла следом посмотреть, что случилось. Она остановилась у выхода из пещеры и сквозь пелену дождя увидела скорбную фигуру деда около реки. Он стоял под холодными струями дождя и плакал. Рада уже умела воспринимать и понимать души. И деда она всегда очень ясно ощущала… Сейчас она знала, что там, рядом с бурлящим потоком, стоит он и рыдает о сыне погибшем, подставляя дождю лицо, с которого холодные струи смывали жгучие слёзы… Просит он Бога о помощи в тяжком пути их в неведомые края… Рада хотела подойти, чтобы утешить деда. И тут она увидела Радомира — так ясно увидела, что бросилась обнимать. Да только её руки проходили сквозь сияющий нематериальный Облик. Радомир сказал ласково: — Ты руками не тела, а души — обними! Помнишь, как Я тебя этому учил? … Рада замерла в такой знакомой нежности отцовских объятий… Хотя теперь это были Его Руки, состоящие не из плоти, а из Божественного Света! — Значит, Ты — не умер? — Тело земное пришлось оставить, доченька. Но Я — всегда с тобой есть и буду! — А дедушка — отчего он тогда так плачет? Я скажу ему, что Ты — здесь? — Погоди немного: Я Сам ему скажу!… … С той поры Рада всегда могла с Радомиром поговорить, совет спросить, рассказать о печалях и трудностях, о радостях и открытиях своих. … Однажды, уже когда на месте новом обустроились, она деду о том рассказала. Он строго головой покачал: — Да, живы души без тел, внученька! Да только мечтаниям своим и фантазиям — волю не давай! В мире видимом и осязаемом жить тебе надо учиться, а не видения всякие разглядывать! — Это папа-то — «видение»? Ты же тоже можешь — душой видеть? Отчего же мне не веришь, что я вижу и слышу папу? — Веришь, не веришь — вот заладила! Верю я тебе! Верю! Но теперь — я тебе слушаться меня во всём велю! Иди лучше огород полоть! … Больше Рада не рассказывала деду об отце, но Радомира она звала часто и разговаривала с Ним. И было то — самым надёжным утешением и защитой от печалей и трудностей в жизни её. * * * Благослав тоже мог видеть сына, мог с Ним беседы вести… Они беседовали нередко. Да только не было в этом ему такого покоя и счастья, как Раде. Бывало, что спорил он с сыном. Радомир стоял перед ним в теле, состоящем из Света, а Благослав ворчал на Него, словно отчитывал непослушного: — Ты вот — зачем умер?! За тех, кто и не нашего рода-племени, за чужаков — жизнь отдал! — Неправда: сам ты ведь знаешь, что не умер Я, а лишь тело оставил! Сам понимаешь, что если бы не пошёл Я Сам туда, — не успел бы ты людей спасти! Знаешь ведь, отец, что не страшна смерть тела — для постигшего Единство с Богом! — Может, и знаю, а может — ещё и нет… Тебе «с той стороны» легко говорить! А мне — это неведомо пока: сумел ли я достичь… Смерти — да, не боюсь уже давно, но Твой уход для меня — горе великое! — Какое ж это — горе?! Вот же Я, ты и слышать, и видеть Меня можешь! — Иногда могу, да… А вот на покой — спокойно уйти не могу! На кого общину оставлю? Кто Раду вырастит? Не дело это, чтобы дети прежде родителей своих уходили! — вздыхал и ворчал по-стариковски Благослав. Говорили они часто и про Раду, про её воспитание. Благослав всё упрекал сына: — Вот дочь сиротой оставил! На кого? — На тебя, отец! Ты её учить теперь должен! — Мала она ещё… — Нет, не мала! Она — Великой Душой будет, Силы Великой! И должна она стать Несущей Свет людям! А для этого — тело, ум, эмоции — в полном согласии с Богом возрастать должны! Раду ты учить должен — по-настоящему учить! А ты — всё делаешь, чтобы Божественные способности души она позабыла! — Да, делаю! И дальше делать буду! Ты бы Сам лучше рядом был и дочь учил! Что мне теперь указываешь?! Не хочу, чтобы с ней какая беда случилась! — Не указываю, отец! Прошу! А просьбу сию не послушаешь — требовать стану! Потому как то — воля Божия! И, если не станешь внучку учить — не приду боле к тебе! … Грозный для всех в общине с несгибаемой волей старик обхватил руками голову и застонал, как от боли. — Ну, полно, отец! — его ласково обнимал Свет Радомира: — Нельзя затаптывать ростки, что к свету тянутся! Учи Раду, а Я — помогать стану! Ты ведь и сам понимаешь, как сложно разъяснить то, о чём воплощённая в тело душа умом не ведает. Без тебя — научить Знаниям Великим — не получится! Сохранять нам с тобой надо сокровища Знаний Божественных — чтобы людям их вновь искать с трудами непосильными не пришлось! Ведь не для того мы общину бережём, чтоб жизни земные людям продлить! Но для того, чтобы Мудрость и Ясность Божественного мира открыть тем, кто хотят и способны вместить! Сам видишь, какие времена настали… И, если не начать работу по взращиванию душ молодых, которые смогут воспринять Божественные Мудрость, Любовь и Силу во всей полноте, — то и не наступит на Земле та Заря Светлая, о которой мы заботиться призваны! Ты прости Меня, отец! Знаю, что тяжело тебе… Но теперь ты, а потом и Рада — свои судьбы в Жизнь Бога вплести должны! Осознанно можно начать делать то, что Бог хочет через вас осуществлять! Это — не простой Путь! Не для слабых духом такая жизнь с Богом! Но вам — посильно удерживать Пламень Божий в себе и зажигать Свет Божественный в других душах людских! |