Глава седьмая: О любви к людям и к Богу

Дни шли за днями. Господин Лурье уволил Франца Иосифовича после трагедии с падением Кати. А Рам пообещал директору, что Катя, когда он её научит тому, что задумал, будет выступать в его части представления.

И постепенно Рам стал осуществлять задуманное.

На подготовку этой новой программы ушло несколько месяцев.

А тем временем, происходило и другое обучение Тома и Кати у Рама.

Каждый раз вопросы для обсуждения исходили от них. Рам никогда не начинал что-то объяснять лишь потому, что сам это знал.

Том нашёл в Раме очень интересного собеседника. Ещё до полного выздоровления Кати они начали обсуждать многие философские темы и проблемы жизни людей, которые и прежде Том хотел бы понять, но не имел того человека, который бы ответил на его вопросы хоть сколько-нибудь отчётливо.

В одну из первых таких бесед, поздно вечером после представления, когда Рам и Том были только вдвоём, Том спросил:

— Кому нужно всё то, на что я трачу дни, годы своей жизни?

Я устал видеть тупые хохочущие над примитивными шутками лица разряженной публики! Мне делается грустно от того, что смешит их — моих зрителей!

Иногда я смотрю на эту толпу и ищу хоть один осмысленный взгляд… — и тогда мне хочется всё это бросить!

Но я ведь пробовал жить без цирка! Там — ещё хуже!…

— А ты не мечтал бы сделать такой номер, где смех возвышал бы людей над их слабостями и пороками, учил бы помощи друг другу, состраданию?

— Пробовал. Но люди — элементарно глупы и злы! Всё, что я пытался делать, было бесполезно!

Объясни мне: жизнь человека — имеет ли вообще смысл?

Ну должен же быть смысл в том, что мы все толчёмся здесь на Земле, в этом балагане страданий и обманов!?

Ну ведь не для того же всё это существует, чтобы мы всю жизнь бегали по кругу и самим себе время от времени подножки ставили! А потом — носом об землю — плюх! Упал, отряхнулся встал, побежал, снова упал!… И однажды — уже больше не встал…

Почему Бог всё это попускает?

… Том вспомнил один из своих прежних номеров. Он нелепо бежал вокруг всей арены, чтобы добежать до гимнастического мостика и запрыгнуть на него так, как это делали выступавшие перед ним эквилибристы. Он начинал разбег, а потом одной ногой ловко ставил сам себе подножку — и с размаху плюхался плашмя под хохот зрителей. Он вставал, осматривался, искал на песке арены то, обо что мог так споткнуться. Потом грозил пальцем кому-то в зале, бежал снова, разбегался ещё сильнее — и падал ещё смешнее…

… Очнувшись от воспоминания, Том продолжил разговор:

— Люди — в большинстве своём — глупы и злы! Я вижу уже много лет почти каждый вечер то, как они покатываются со смеху, когда видят, что человек упал, ударился, или что его кто-то обманул… И они ведь хохочут так же и за пределами цирка — над попавшими в настоящую беду!

Но когда беда случается в реальной жизни с кем-нибудь из них самих, — то они не смеются, а злятся и ищут виноватых в своих бедах, мстят обидчикам…

— Ты не любишь людей, Том! Ты сделал исключение лишь для Кати — и это спасает тебя, поддерживая желание жить!

— А ты — не согласен?

— Мне кажется, что ты усложняешь свою жизнь, так думая о людях…

— Отчего же люди столь глупы и злы?! Ты можешь мне это объяснить?

— Пойдём.

— Куда?

— Увидишь…

Они оделись и вышли в ночь…

Пройдя несколько кварталов по пустым городским улицам, Рам открыл дверь на которой была надпись: «Детский приют Святой Софии».

Спящий сторож не остановил их.

Они вошли в большую комнату, где толстая женщина в унылом сером платье и белом фартуке пыталась укачать младенца, который орал что было сил. От его плача просыпались лежащие в других кроватках и люльках дети — и тоже начинали реветь.

— Ответь мне сам: почему они «глупы и злы» — эти маленькие, эгоистичные и во всё горло кричащие о своих страданиях человечки? — спросил Рам Тома, указывая на происходящее.

— Но это же — младенцы, дети, да ещё и не знающие своих родителей!…

… Женщина с орущим ребёнком на руках, в испуге приняв незнакомцев за инспекцию, начала оправдываться, что дети — голодны и потому плохо спят…

Рам взял малыша из рук женщины, начал укачивать — и тот вдруг затих. И вообще — всё стихло: остальные дети тоже перестали плакать и заснули спокойным сном. На некоторых личиках даже появились улыбки.

Потом Рам вынул из бумажника деньги и протянул женщине.

— Купите то, что сочтёте самым необходимым для детей! Это — дар Приюту Святой Софии от индийского гостя, находящегося здесь с неофициальным визитом.

… Это объяснение и деньги лишили бедную женщину на некоторое время дара речи.

А Рам и Том так же спокойно вышли мимо спящего сторожа.

Рам продолжал объяснение:

— Окружающие нас взрослые — телами — люди в большинстве своём похожи на этих детей. Они — как души — пока ещё младенцы. Они плохо ещё умеют думать. Они полны эгоистичных желаний. Они хотят кушать! Они хотят, чтобы их любили! Они хотят быть счастливыми, но не знают, как и где искать счастье!

И ведь их никто не учил, что драться, отбирать от других для себя, ненавидеть, завидовать — это не просто плохо! Но это порождает целую цепь несчастий в их собственных жизнях! Они ведь потом рождаются во всё худших условиях и испытывают сами ту боль, которую причиняли прежде другим! В Индии это называют действием «закона кармы».

Эти люди не знают, не ощущают своего Божественного Родителя! Они даже не смотрят в сторону Бога, Который только и может подарить истинное счастье!

— Бог может подарить счастье? Что же Он не дарит?

— Про это мы поговорим как-нибудь позже. Ведь пока — ты даже представить себе не можешь то счастье, которое может подарить человеку Бог! Ведь нужно быть хоть немного готовым к тому, чтобы суметь это счастье воспринять, принять!

Если орущему младенцу подарить гору бриллиантов или сделать его владельцем какого-нибудь замка — то он не станет от этого счастлив и не перестанет реветь. Ему пока нужны лишь материнское молоко и забота… Но тот, кто знает то истинное Счастье, которое можно обрести в Единении с Богом, — тот не променяет это Счастье ни на горы бриллиантов, ни на фабрики или за́мки!

Но это — про счастье… А ты спрашивал меня про глупость человеческую.

Люди вокруг нас — в большинстве своём — ещё дети: молодые, не воспитанные, не желающие учиться души.

Они — ещё маленькие по возрасту душ. И потому — глупы. Они ещё не научились любить — и потому злы.

Они — сироты, потому что не знают своего Божественного Родителя: Мать и Отца для всех!

Многие ли дети хотят учиться, если мудрые родители не научили их с радостью познавать мир и трудиться на благо и себя, и других существ?

— Так где же — Бог? Почему Он не учит Своих детей? Почему Он оставил их сиротами тут, в этом жестоком мире?

… Рам вдруг указал пальцем в грудную клетку Тома:

— Бог — ты найдёшь Его здесь, в себе!

Что же касается людей — то начинай их учить! В этом — смысл твоей жизни, о котором ты спрашивал меня!

— Учить? Я?

— Да.

Ты — уже не младенец. Ты способен думать и делать выводы. Ты можешь наблюдать то, как легко управлять толпой: как она может замирать от восторга, глядя на красоту, например, Катиного выступления, или просто смеяться добрым шуткам, или может превращаться в испуганное стадо… А если во главе такой толпы оказывается злобный человек, то он может, манипулируя мыслями и эмоциями таких людей, превращать их в кипящее ненавистью страшное оружие для достижения своих личных корыстных целей…

Ведь одни и те же люди внимали с воодушевлением проповедям Иисуса — а потом они же требовали Его распять!…

Но Иисус, всё же, учил людей — и жизнью Своей, и смертью! А теми словами, которые сохранились в Евангелиях, Он учит и сейчас!

— Рам, это, наверное, в Индии каждый может стать гуру и учить людей на свой лад…

— Каждый человек уже хотя бы своим примером неизбежно учит тех людей, которые с ним рядом, — тому как жить, как поступать. Учит — плохому или хорошему. Вот и ты учи добру, только теперь — осознанно!

У нас с тобой — прекрасная для этого работа! Она позволяет обратиться сразу ко многим людям и дать им возможность начать ощущать жизнь и мыслить более верно!

Бог может помогать людям — через твои дела и слова! Можно начать постепенно пробуждать в людях то, что в них есть действительно хорошего. Можно начать учить их думать чуть лучше, чуть шире смотреть на мир и своё место в нём…

Но значительно поменять человека может только он сам! Это — уже вполне осознанный труд над собой-душой. Вот мы втроём с Катей и станем этим заниматься, если вы захотите.

Что же касается других людей… Когда им надоест смаковать информацию про войны, про жестокости и зверства одних по отношению к другим, про трагедии и крушения на жизненном пути? — я не знаю ответа на этот вопрос…

Но не принимай это слишком близко к сердцу! Весь мир вокруг нас вовсе не обязан соответствовать нашим желаниям и уровню нашего собственного развития!

Прими лишь, что, если человек познал Свет, то он можем жить в Свете, даже если вокруг — тьма! Ибо этот Свет горит теперь в нём самом!

… Том спросил:

— Что мы можем изменить в этом мире?

Что можно изменить в мире, где правят ложь, насилие, ненависть, зависть, стремление повелевать теми, кто слабее, и страх перед более сильными? Что можно изменить в мире людей, живущих всего лишь животными инстинктами добывания еды и размножения и не использующими возможности, данные человеку его более высокой, чем у животных, природой?

Ведь часто даже животные бывают более разумны и способны к любви, чем очень многие люди!

— Всё это так, Том, но…

Есть Ви́денье Богом всего происходящего. И Он учитывает всё, совершаемое нами, в выстраивании наших дальнейших судеб.

И есть удивительная СВОБОДА, дарованная Им каждой душе: свобода выбрать из разных возможностей — Свет, Добро, Любовь. И Бога — своей Главной Целью!

Только тогда открывается возможность научиться перемещать себя в Мир Божественный и смотреть, любить, понимать так, как Бог.

Тогда — человека покидает отчаяние из-за того, что он не в силах изменить весь сей мир! Он начинает менять себя — и всё окружающее тоже неожиданным образом меняется! Это — один из Божественных Законов, существующих в мироустройстве!

Тогда — можно будет помогать другим, указывая им путь освобождения от страданий. Но этим путём пойдут лишь те, кто поймут и захотят.

В этом мире мы можем изменить очень немногое. Мы можем менять преимущественно — только себя. Именно усилия, направленные на изменение себя: на очищение души, на приближение к Богу — меняют и мир вокруг нас!

Всё тогда начинает подчиняться той гармонии, которую несёт собою душа. И, чем душа больше и сильнее, — тем ярче ощущается другими людьми её воздействие.

Как и свет солнца, это воздействие можно не замечать. Но оно есть и действует!

Свет солнца дарит возможность расти и развиваться жизни на нашей планете.

Так же и душа, ставшая Светом, помогает другим — уже хотя бы даже просто тем, что струит в мир Любовь и Покой. От такой души исходят как бы волны излучения.

Вот, иногда говорят, что некий человек лучится радостью и любовью. Когда такой человек-светоч общается с людьми, он воздействует на них. Словно в тёмную комнату он вошёл со свечой — и стало видно, что в комнате — нужное, а что — хлам.

Так присутствие человека, несущего Свет, высвечивает в других душах плохое и хорошее, важное и второстепенное. И у людей есть возможность зажечь от его духовного Огня свой светильник, последовать примеру того, кто познал многое.

Но это — уже выбор каждого человека.

Ведь некоторые — стараются «погасить свет», чтобы не видеть пороки в себе…

* * *

Вскоре Том создал номер с орущими младенцами и бестолковым воспитателем приюта. Всё падало у него из рук, он ронял со́ски и смешно путался в пелёнках. То в одной, то в другой люльке начинал кричать младенец. А из-за кулис всё приносили и сдавали Тому запелёнатые свёртки, изображающие подкинутых детей… Том суетился, носился между люльками, падал. А в конце номера размотавшиеся пелёнки всплыли под купол и изобразили надпись: ПРИЮТ СВЯТОЙ СОФИИ, ИХ ТАМ — 185!

В этот момент, после долгого до слёз хохота, зал вдруг замер… В такой тишине Том ещё никогда не стоял в конце номера.

А потом были аплодисменты.

Один из зрителей после представления протянул Тому деньги:

— Это — люди собрали для приюта. Передайте, пожалуйста!