Глава восьмая: Смерть и Бессмертие

Уже больше трёх лет прошло с тех пор, как Óдин начал рассказывать мне эту сагу. Иногда я узнавала от Него сразу многое из жизни героев, иногда — лишь маленькие эпизоды дополняли уже услышанное.

И вот — ранняя весна. Первые солнечные дни уже ласкали своим теплом.

Но погода вдруг резко изменилась: снова подул холодный ветер, принёсший дождь со снегом.

В такую непогоду обычно медитации получаются хуже и нет смысла выходить из дома без особой необходимости.

Но у меня была такая необходимость: меня звал выйти из дома Óдин. И, укрывшись плащом, я преодолевала непогоду.

Вдруг Óдин Сам приблизился к моему телу — и всё изменилось! Холод и ледяные струи дождя почти исчезли из моего восприятия, я погрузилась в даруемую Им Ласку.

Óдин предстал во всей Своей Мощи — как Главный Божественный Куратор развития душ всех северо-европейских земель:

— Да, Я тоже когда-то жил во плоти — в суровых и переменчивых условиях этих мест…

И Я — люблю эту часть Земли!

Я привык и к непогодам, в том числе, — к порывам ветра, который бьёт в лицо струями дождя или колючими льдинками! Привык и к свинцовой тяжести облаков над непокорными громадами волн!

Но ныне — Я свободно прорастаю сквозь всё это и даже сквозь толщу гранитных скал — Божественным Огнём!

И Мне не страшны земные бури!

Многие ураганы и шторма видел Я, когда жил здесь, не раз воплощаясь! Видел Я и грозные бури, и страшные для смертных изгибы молний, бьющих в море, и слышал раскаты грома, сотрясающие пространство…

То, что вызывает у многих страх, — то учит сильных духом силе и бесстрашию!

И ещё — это учит ценить прекрасное: нежное и утончённое!

Бесценными сокровищами будут, в том числе, и ласковое солнышко, и тихая гладь спокойного моря, отражающая синеву неба!

Дороже бриллиантов становятся для возвращающихся из дальних морских походов — чистые струи ручьёв с прекрасной водой! Ведь такая вода есть самый вкусный из напитков земных — для тех, кто познали жажду!

А зелёные луга с распускающимися цветами — дороже изумрудов и рубинов для тех, кто побывали на краю гибели в морских бурях и уже не надеялись увидеть землю!

Крепкие руки друзей, любовь нежных жён — всё это становится значимо стократно, когда жизнь — не стоячее болото, а героический путь к цели!

Смелость, отвага, честность, чистота, нежность и сила души — ведут по Пути познания Силы, Любви и Мудрости Бога!

И иногда даже люди зла, которые неизбежно встречаются на Пути к Цели, тоже помогают пройти через необходимые испытания и обрести понимание и устойчивость в Единении с Божественной Силой!

… Óдин показал мне лагерь людей, похожих обликом на разбойников. Их главарь беседовал с подобострастно склонившимся перед ним человеком…

* * *

Главарь произнёс:

— Судно, нагруженное золотом и другими драгоценностями? Богатый выкуп за право жениться на дочери конунга? Это была бы знатная добыча! Но ты уверен, что это — не сплетни?

— Кунд, рассказавший об этом, сам участвовал в турнире у Ингвара и слышал, как этот купец-иноземец Олав просил в жёны его дочь и обещал привезти целое судно золота!

— Ты уверен, что приближение именно этого судна заметили наши люди?

— Думаю, что не ошибся! Кунд уверен, что узнал и силуэт, и парус. Он был близко и слышал иноземную речь.

Они остановились в бухте неподалёку отсюда. Надвигается шторм, который, скорее всего, будет сильным и долгим. Они будут пережидать. Их — всего человек двадцать. И лучшего момента для нападения не найти!

… Главарём был Болли. Он изменился за прошедшее время не в лучшую сторону. Его зависть к успехам других и озлобленность, зародившиеся ещё в детстве, также его стремление вымещать на слабых свои неудачи, его удовольствие от издевательств над людьми — все эти наихудшие качества возросли в нём и обрели дьявольскую силу.

Он собрал вокруг себя многих изгнанных из общин викингов. Главными принципами их жизни стали «право силы» и отсутствие любой морали. Болли не гнушался нападать на дома и семьи других викингов во время дальних походов их мужчин. Он мог вершить дела с помощью подлости, предательства, обмана — и затем восхищался собственной злой хитростью. Он похвалялся, что Локи — «бог всех хитрецов» — дарует ему удачи.

Болли продолжил расспрашивать:

— Скажи, а кто же этот Олав? Откуда он?

— Один человек из прибывших с ним, по имени Вагни, говорил, что этот Олав — из здешних мест. Но думаю, что это — неправда. Они приплыли из дальних южных стран, куда ещё не доходили наши суда.

… Болли услышал ещё одно знакомое ему имя. «Совпадение? Или это, в самом деле, — Вагни-кормщик? Может ли такое быть? Неужели этот купец и есть тот самый ненавистный мне Олав, с которым я когда-то сидел за одним столом в доме моей матери? Тот самый — которому я так завидовал, когда его, а не меня, взяли в плаванье, хотя он — был младше? Тот самый Олав — известию о гибели которого тогда я так обрадовался?… Что ж, посмотрим теперь!»

Свои мысли Болли привык не раскрывать другим. Вслух же он сказал:

— Нужно, чтобы никто не подумал, что это мы захватили чужеземцев! Ведь конунг Ингвар может считать эти богатства — уже своими! Нам не нужна его месть!

Мы нападём этой ночью: спустимся на лодках по реке, впадающей в глубине этой бухты. Это не займёт много времени. И опасности оттуда — они не ждут.

А потом мы выведем их судно в открытое море, чтобы люди, нашедшие обломки, подумали и рассказали всем, что при попытке укрыться от бури в этой бухте судно купца Олава разбилось о скалы и затонуло.

Нужно действовать быстро, пока непогода не разыгралась! Шторм будет сильным!

— Они — очень хорошие бойцы… Хоть наших и втрое больше, но каждый из них — опасен!

— Это не имеет значение: нужно не дать им успеть пустить в ход оружие! Я знаю, как победить этого чужестранца!

Отправь на разведку Орма и Скегги! И — чтобы тихо: чтобы даже ветка не хрустнула и камешек не перекатился!

Остальным — быстро готовить лодки и оружие к бою!

… Болли действовал по намеченному плану. Его разведчики донесли, что сам Олав, мальчик-скальд и ещё двое иноземцев остались на судне, стоящем в бухте. Остальные укрылись от непогоды и спят в пещере на берегу. Вход охраняют лишь двое.

* * *

Нападение прошло по плану, намеченному Болли. Охраняющих вход и спящих в пещере товарищей Олава удалось захватить без больших усилий.

Шум ветра и волн, усиливающийся с каждым часом, заглушил звуки от передвижений нападавших.

На нескольких лодках люди Болли подплыли к судну и поднялись на борт. Олав и два его товарища выхватили мечи, Рун своим чистым высоким голосом попытался оповестить о нападении так, чтобы его услышали в пещере. Ему было неведомо, что все там уже лежат, будучи связанными.

Сражение, которое происходило на судне, оказалось сложнее, чем предполагал Болли. Олав и двое его друзей отбивались от нападавших. Все трое получили уже раны, но справиться с ними люди Болли никак не могли.

За их спинами на носу судна стоял Рун и звонким, иногда срывающимся от волнения голосом пел о подлецах, которые нападают под покровом ночи, о тру́сах, которые норовят ударить в спину, о позоре и Небесной каре, которая ждёт презревших законы чести и доблести, о том, что отважные герои всегда побеждают!...

Усилился дождь. Ветер становился всё сильнее.

Пора было осуществлять вторую часть плана: вывести судно в отрытое море, иначе разыгравшаяся буря сделает это невозможным.

Болли уже узнал Олава. Теперь он решил действовать сам, будучи уверен в успехе своего коварного намеренья.

Он тихо поднялся снаружи на нос судна по якорному канату и схватил Руна, поднеся нож к его шее.

— Остановись, Олав, и прикажи своим людям сдаться! Иначе я перережу горло этой «певчей птичке»!

Ну же! Если ты прекратишь сопротивление, я сохраню жизнь твоим людям — и тем, кто здесь, и тем, кто на берегу! А они там уже лежат связанные. Если же нет — ты будешь виновен в их гибели!

— Нет, Олав! Нет! Я не боюсь смерти! — закричал, перекрикивая ветер, Рун. Но Болли заткнул ему рот своим плащом.

… Олав оценил обстановку:

— Хорошо, мы сдадимся! Помни: ты обещал не причинять вреда моим людям, Болли!

Опустите оружие! — произнёс он уже по-арабски своим друзьям, и те с неохотой повиновались.

… Олава и его товарищей связали.

В лодки спешно перегружали весь груз с судна и пленников. Только Олава оставили на судне.

— Быстрее! — кричал на своих людей Болли.

… Потом он подошёл к Олаву:

— Я тоже узнал тебя, Олав! Посмотрим, кто из нас теперь окажется счастливее и удачливее!

Я сохраню жизнь твоим людям, но не потому, что обещал это тебе. Держать обещания — это правило для наивных глупцов! Но я сохраню им жизни потому, что это выгодно мне! Я продам их как рабов в городе Хедебю в Ютландии. Мы продадим их там с великой выгодой! И никто здесь не узнает об их судьбе! Они — сильные и крепкие! И — принесут мне большой доход! А те, что с чёрными, как уголь, лицами, — те будут вообще в тройной цене!

А вот тебе — я даже и не обещал жизнь! Ты будешь теперь испытывать на себе «законы справедливости» твоего Бога!

… Он распорядился:

— Привяжите его к мачте! Покрепче!

… И Болли продолжил наслаждаться торжеством своего превосходства и власти в этой ситуации:

— Ты будешь медленно умирать от ран и жажды! Или же — по милости Тора — получишь удар молнии! Или — по милости Ньёрда — разобьёшься о скалы вместе с этой твоей «плавучей скорлупой»! — Болли презрительно пнул борт судна.

— Орм, Льёт, Скегги! Выведите судно из бухты, снимите парус — и возьмите его с собой в лодку! Обрубите кормовое весло! Выбросите за борт все остальные вёсла, чтобы их смогли найти люди на берегу! По этим особенным резным рукоятям вёсел — они легко определят, что судно Олава погибло, даже если останки самого судна шторм не выбросит на берег.

Затем — возвращайтесь на лодке! Быстрее: через пару часов шторм раскрошит это корыто на мелкие щепки, бросив его на острые скалы! Или — унесёт так далеко, что быструю смерть Олав мог бы счесть за счастье!

Теперь — прощай, Олав! Передай мой привет своему Богу и насладись своими «законами добра и справедливости»!

* * *

Шторм разыгрался в полную силу. Изгибающиеся вспышки молний прорезали черноту туч…

Свинцово-чёрные валы обрушивались на неуправляемое судно.

Привязанное к мачте тело Олава казалось почти безжизненным. Но он был ещё жив.

Олав обратился к Богу. Он не просил о спасении. Он не боялся смерти своего тела. Но он пытался понять причины всего происходящего с ним теперь:

— Зачем всё это? Чем навлёк я все эти беды на моих друзей и на мою любимую, которая так никогда и не дождётся меня? Что я сделал неправильно? Неужели таким глупым и бесславным должно было стать окончание этой моей земной жизни?

— Иногда бывает правильно спрашивать не «за что?», а «для чего?»! — ответ пришёл из Сияющего Живого Света, Который Олав стал внезапно видеть везде вокруг.

Он решил, что это и есть смерть. Ибо он перестал воспринимать бушующее море и чёрные тучи, перестал слышать раскаты грома.

Он — действительно полностью покинул тело и оказался среди Божественных Душ, Которые и составляли Собою это Море Света!

Он осознал, что стал… одним из Них! Он стал — Частью Единого Всесильного Владыки, состоящего из Множества Совершенных!

… Всегда прежде в медитациях, ощущая Бога, Олав воспринимал Его как некую Силу, Свет или Божественный Огонь, отдельные от него самого. Он мог сливаться с Ним на время, но всегда оставался тот, кто понимал, что вот: есть душа, которая на время соединилась с Богом…

Но сейчас — Олав ощутил себя полностью тождественным Ему! Олав стал неотъемлемой Частью Всёсотворяющего Божественного Сознания — Вездесущего, Могущественного и Нежного в Своём Божественном Всесилии!

Из этой Океанической Части Себя — Олав вспомнил и увидел всю Свою последнюю земную жизнь…

… Его приветствовали Другие — такие же, как и Он, Божественные Души в мужских и женских Обликах. В Них было столько Красоты, Ласки, Мудрости, Заботы!…

Они заговорили:

— Да, Ты — теперь — один из Нас!

Жизнь в теле на Земле затрудняет возможность помнить то, что было до воплощения.

Но Ты ведь сам желал придти в теле на Землю, чтобы вернуть людям Знания о Высшем!

А теперь — пришло Тебе время, обогатившись многими необходимыми для обретения Божественности качествами, включая способность к сильным эмоциям любви, — осознать Свою Божественность.

Более того, Тебе предстоит научиться жить, обладая Бессмертным Телом!

… Вновь Олав ощутил Себя в теле, привязанном к мачте гибнущего судна… Но Он вернулся в тело — сохранив Божественное осознание Себя.

Он стал пытаться заменить на тотальность Божественного Бытия — бушующее море, жажду, боль беспомощного связанного тела у мачты… И вновь Он стал Сияющим Божественным Светом!

… Шторм бушевал ещё долго…

Олав словно умирал телом — и затем воскресал в нём вновь, учась ощущать Себя в теле — Обладателем Божественных Мышления, Всеведения и Силы. Это повторялось снова и снова, пока в теле, привязанном к мачте, не осталось ничего от прежнего Олава-человека.

Тогда — Божественное Пламя вспыхнуло и заполнило всё Его земное тело.

Он обрёл теперь новое Тело, которое уже нельзя было отделить от Себя-Бога. Это новое Тело повторило очертания тела прежнего. Но его больше нельзя было убить. Это было — Божественное Бессмертное Тело, которым Бог легко мог вершить на Земле Свою Волю! Видеть, слышать и говорить — Олав теперь мог с помощью этого нового Тела.

Причём это Тело было лишь малой частью Его-Души. Как Душа — Он был огромен! И мог Собой-Светом свободно пронизывать пучину моря и земную твердь, поднимаясь из Сокровенных Глубин.

… Буря начала быстро стихать. В разрывах меж тучами засиял солнечный свет.

Олав пошевелил плечами — и верёвки рассыпались, подобно пеплу…

Он протянул руку — и в ней оказалась чаша с водой. И Он пил.

Он подумал, что жажда и голод, от которых Он недавно умирал, привязанный к мачте, — были подобны сну.

Он протянув руку — и взял из мира непроявленного тёплый хлеб. Хлеб был столь же вкусен, как и чистейшая вода из чаши.

Олав понял, что одного лишь Его Намеренья достаточно, чтобы управлять судном.

Вдалеке на утёсе Он увидел женскую фигурку. Это была Анника. Она ждала Его.

Оказалось, что шторм пригнал судно близко к знакомому берегу. Ещё немного — и Он будет на месте.

* * *

Наступил полный штиль после страшной бури.

Олав направил — Своим Намереньем — судно к берегу. Но… привычно взял в руки обрубок рулевого весла, который даже не доставал до воды…

Судно повиновалось без приложения физических усилий. Олав теперь привыкал к новому способу жить, осознавая обретённые Им Божественные возможности. Он учился управлять Собой-Силой — так же, как когда-то осваивал управление драккаром с помощью рулевого весла.

… Он видел, как Анника бежала ему навстречу по тропинке с утёса, как из маленького домика вышел Вагни и изумлённо смотрел на происходящее.

Олав вернулся! Но — уже не как человек, а как Бого-Человек!

Теперь — во всей полноте Божественного Осознания — Он должен продолжить ту Работу, ради которой Он и родился на Земле как человек, и затем стал Богом!