Притча о добре:
добре свершаемом — и добре не сотворённом
В провинциальном городе, стоящем на большой реке, был монастырь. И жил в том монастыре старец, которого многие люди святым почитали. Старца звали Зосима. И говорили люди о том, что чудеса по слову старца сего происходят, и судьбы людей меняются и души преображаются!
И купец один богатый, дочка которого исцелена была старцем Зосимой чудесным образом, — больницу в том городе учредил бесплатную.
И много людей приезжало из дальних мест, чтобы со старцем беседу иметь, совет спросить. Для многих людей помощь Божия приходила через слова того старца и через дела его. И многие после бесед со старцем жизнь свою изменяли пред Лицом Божиим, добро в своих жизнях делать старались…
Но в том же городе и другая жизнь была. Были там и кабаки с гулянками пьяными и поножовщиной. Было и другое, о чём бы и рассказывать не хотелось… Множили люди свои беды оттого, что о назначении жизни души в теле — и не задумывались даже… Причиняли люди своей жизнью неправедной — и себе вред, и другим беды несли. И мимо чужих бед, не глядя, они проходили… И не задумывались они о том, что творят…
* * *
Однажды в больницу ту бесплатную пришла женщина молодая.
В приёмной она сказала, что нужно ей к доктору самому главному.
Санитарка, записи ведущая, ей в ответ говорит:
— Да вам, милочка, не к нему нужно! У нас для беременных другая доктор имеется, тоже хорошая очень, вы не беспокойтесь! Она из самой столицы приехала. А Фёдор Пантелеймоныч — занят очень, он — хирург, операции сложные делает. Вот и сейчас больного тяжёлого привезли. Зачем его попусту отвлекать?
— Нет, мне с ним непременно нужно поговорить, — опустив глаза, произнесла молодая женщина. — Я подождать могу…
— Ну хорошо, записываю к нему на приём. Как Вас звать:
— Надежда Архиповна Вересова.
В это время в дверях появился высокий красивый широкоплечий мужчина в белом халате.
— Вот, Фёдор Пантелеймонович, женщина как раз к Вам на приём домогается!
— Хорошо, пройдёмте в кабинет! Слушаю Вас, присаживайтесь! Только не долго, если можно: у меня операция скоро должна начаться.
Доктор Фёдор сел напротив и оглядел вошедшую.
Молодая женщина в смущении комкала в руках концы шали, которой прикрыты были и плечи, и уже весьма заметно округлившийся живот.
— Мне нужно операцию сделать, я не могу родить этого ребёнка… Я работать не смогу… Я в гостинице у Таисии Павловны работаю…
Она выдавила эти слова через силу, бледнея и краснея, потому что та так называемая «гостиница» была известным местом в городе, где происходили кутежи. И доктор, конечно, не мог не знать этого.
Она ожидала реакции осуждения и презрения на свои слова, но такой реакции не было. Врач смотрел на неё спокойно. Надежда тогда продолжила:
— Я к Ангелине Степановне ходила, она всех нас всегда пользовала, если положение такое случалось. А тут она меня прогнала: говорит, поздно уже, я — не убийца, говорит…
— Значит Вы — ко мне, как к «убийце»?
— Нет же… Я всё не то говорю… Вы простите меня, пожалуйста, простите!… Но у меня нет другого выхода! Совсем! Помогите мне!… Я ведь думала, что он взаправду на мне женится, что новая жизнь может быть для меня — совсем другая: новая, чистая… Поэтому и ждала так долго!… Догадывалась ведь, что обманывал меня: подшутил, просто на спор с приятелями… Да всё не хотела я правду эту признать… А теперь… У меня даже деньги скоплены, я Вам заплачу, может мало, но я потом ещё отдам, сколько скажете…
— Голубушка, да Вы-то сами понимаете, что говорите, что мне предлагаете? Вы предлагаете мне такое дело, которое совести моей противно, да и за которое меня в тюрьму посадить должны! Вы хотите, чтобы больницу эту закрыли за то, что я преступное совершу? Вы хотите, чтобы я лишил жизни дитя, которое может у Вас родиться уже скоро?
Но ведь Вы же — хотели этого ребёнка!…
Есть же ведь другие выходы! Сами говорите, что деньги скопили, на первое время, значит, Вам бы хватило…
Я не мастер вести душеспасительные разговоры. Но я не в праве, не могу и не хочу сделать то, что Вы просите…
В это время в дверь постучали:
— Доктор, всё готово к операции, только Вас ждём!
— Да, сейчас иду!
— Простите, я всё поняла…, извините… — молодая женщина прошептала это побелевшими губами и пошла к выходу…
Доктор Фёдор быстрым шагом направился в операционную. А внутри вдруг словно настойчиво зазвучали слова старца Зосимы:
«А за добро, тобой не сотворённое, кто отвечать будет?»
Доктор Фёдор обернулся и посмотрел вслед уходящей женщине.
Он понял мысли её. Ведь не раз приходилось ему иметь дело с теми, кого едва успели вынуть из петли или откачать после отравления…
Он развернулся и быстрым шагом догнал уходящую, взял за плечи и медленно повернул к себе. Увидел её бледное очень красивое лицо, полный безнадёжности взгляд…
— Постойте! Послушайте: у меня сейчас нет ни минуты, но Вы пообещайте мне, что дождётесь меня здесь. После операции мы поговорим. Или мне Вас запереть, чтобы Вы над собой чего не сделали? Мы придумаем что-нибудь! Обязательно! Захотите — я Вас тут работать оставлю: убирать, за больными уход делать… Не бывает безвыходного положения, бывает просто слепота душевная! А жизнь ведь человеку — Богом для важного очень даётся! И нужно обязательно найти, увидеть то важное — и осуществлять его! Вы — такая молодая и красивая! Вы — это понять прямо теперь сможете! Садитесь тут — и ждите меня! И не вздумайте уйти, не дождавшись!
— Хорошо, я подожду, я дождусь… — прошептала Надежда срывающимся голосом сквозь нахлынувшие слёзы.
* * *
Операция прошла успешно. Доктор Фёдор вернулся мыслями к той проблеме, которая была поставлена его утренней посетительницей:
«Ну вот, оставит он её здесь работать. Родит она. Потом устраивать «романы» станет с врачами, с больными… Потом ребёнка бросит и в старую жизнь вернуться захочет…
Что, смогу я этого ребёнка как своего воспитать? Достанет сил на такое? Вот сам ведь семью так и не смог создать — потому, что ни одна женщина ещё образ жизни такой мой принять не смогла. То есть, что больница — самой главной «возлюбленной» моей стала… А дитя-то малое — ухода и любви требует!
Может, конечно, и смогла бы эта женщина переменить себя, да захочет ли?
Не умею я людям такое объяснять, а надо. Прямо сейчас слова такие найти необходимо… Это старец Зосима умеет людям объяснить, как из тупика душевного выход найти. Вот так — и меня он когда-то спас…»
* * *
Воспоминания нахлынули на доктора Фёдора:
Это было более десяти лет назад. Он некогда был молодым и очень успешным хирургом в знаменитой столичной клинике. И случилось так, что пациент неожиданно умер прямо на операционном столе…
Его тогда официально никто не обвинил. Его пытались утешать коллеги, что, мол, со всеми врачами такое бывает, что это — неизбежный жизненный опыт любого врача…
Но Фёдор не смог это выдержать. Он бросил работу, уехал из столицы в другой город, где его никто не знал… И стал беспробудно пить… И это был — конец: ни тени надежды, тьма со всех сторон…
Он не помнил, кто рассказал ему о старце. Но он вдруг решил, что обязательно должен пойти к нему.
И когда он пришёл к старцу Зосиме, то ожидал он слова утешающие услышать, отпущение грехов получить…
А услышал от него другое:
— Прощения за грех просишь? А за добро, тобой не сотворённое, кто отвечать перед Богом будет?
… Фёдор вновь отчётливо, до мелочей, вспомнил всё происходившее: как он тогда прямо так вот и сказал:
— Я человека убил…
Выплеснул эдакое страшное — и замолчал… И жалко себя стало и горько от жизни своей загубленной…
— Да… Где уж тебе теперь доктором хорошим быть: от водки руки трясутся… — ответил ему старец спокойно.
А потом так ласково в глаза посмотрел — словно к тому человеку обращался, который прежде работал врачом и светлое будущее впереди видел, людей спасать мечтал.
— Откуда Вы знаете, что я — врач?
— Да ты уже и не врач! Ты теперь — вроде как трус, себя жалеющий и дело своё предавший!…
— Я за советом пришёл, а Вы….
— А что я? Правду тебе говорю! От неё тебе страшно стало? Чтобы правды той не видеть — ты водку пьёшь?
Если всякий свой грех водкой поливать — то множество грехов ещё страшнее вырастает!
Будешь меня слушать? Или ты лишь за утешением ко мне пришёл?
— Исповедоваться пришёл… Не знаю как жить с таким грехом…
— Тогда исповедуй: в чём свой грех видишь?
— То моя была ошибка! Если бы не ошибся я — выжил бы этот больной!… А он прямо сразу так и умер…
— А если бы не делал ты операцию — выжил бы?
— Нет, тоже умер бы… Но не сразу…
— Долго и мучительно помирал бы…
— Возможно. Но, если бы я всё правильно сделал, — выжил бы, здоров бы был… Вот и выходит, что я — убийца.
— Бог определяет срок, когда душа тело покинуть должна! И ты, как врач, должен был не раз на примерах видеть, как выживали и выздоравливали больные, которые по всем правилам медицинским выжить не могли бы! Или, наоборот, должен был бы человек поправиться, а вдруг — сердце остановилось или ещё иначе как. Бывает — и здоровые погибают. Бывает — и смертельно больные выздоравливают.
Без Божией Воли не происходит ничего! Но та Воля — и через людей хороших или дурных осуществляется: через их труды, их подвиги, их преступления или ошибки.
Ощущение своей вины — полезно душе: чтобы раскаяние пришло. Но дальше — человек должен жить и исправлять то, что исправить может!
Если же из вины своей человек себе могилу выроет и надгробие поставит — то это уже вред великий и душе той человеческой, и всем вокруг.
Привыкли люди винить себя лишь за то, что совершили дурного. Но должен человек пред Богом ответ держать и за то, что мог бы доброго совершить, да не совершил!
Вот и смотри теперь: ведь сможет привести к тебе Господь множество людей, которым именно ты помочь способен, — если одолеешь ты свои немощи и к себе жалость, и вновь дело, к которому призван, делать начнёшь!
… И увидел Фёдор словно картины пред ним проплывающие: много-много людей — и деток, и молодых, и пожилых, которые через него-врача исцеление получают…
Старец Зосима продолжил, словно знал, что внутренним взором видел Фёдор:
— Это всё — люди, которые умрут прежде срока, если ты вновь к работе своей не вернёшься! Велика будет твоя вина пред Богом — за тех, кого ты не спас, потому что дело своё главное ты оставил!
Легко сейчас тебе спиться, потакая своей ничтожности! Легко предать предназначение своё! Проще всего — не менять себя и оставить всё, как есть! И плакать оттого, что «всё — так плохо!», — до конца дней своих! Но это — так же, как не лечить болезнь тела! Да, неизбежно, будет тогда всё хуже и хуже! И тело, в результате, скоро умрёт!
Подобно тому — и то: если болезнь души не лечить, — не разрешается проблема та со смертью тела! Потому как душа-то — бессмертна! И она за жизнь свою ответ пред Богом держать будет!
Если не преображать себя, не спасать от гибельных пороков: страха, уныния, безволия или других иных — то всё хуже и хуже будет!
Как ни отворачивайся от той проблемы, что Богом пред человеком поставлена, — неизбежно придётся в будущем её понять и разрешить!
Торопись помочь и себе, и другим! Не расплёскивай напрасно из сосуда своего «воду жизни», что тебе Богом отмерена для служения важного!
Думают люди, что только совершённое зло — грех пред людьми и пред Богом. Но добро несотворённое — грех такоже!
Вот, если человек в реке тонет. А другой человек, который ему помочь может, — мимо идёт. Если не спасёт он утопающего, то, вроде, всем понятно, что несотворённое добро — гибель человеку тонущему принесло.
А вот — если в соседнем доме дети от голода страдают?
Иль если несправедливость человеком жестоким творится?
Если вокруг себя посмотреть со вниманием — то очень многие беды видны станут! То — беды, что люди или внутри себя несут, иль — что вокруг себя сотворяют, множат… Утопают души в сих бедах! Кто-то видит их, кто-то не видит… И когда человек живёт, замыкаясь на собственном гόре, то не замечает он, как много страданий вокруг, которые он уменьшить бы мог!
Но когда человек другим людям помочь стремится — то и к нему самому помощь Божия приходит!
Однако добро совершать нужно не по-глупому, с различением помогать надо! Учиться сему нужно! Может, всю жизнь свою нужно тому учиться!…
Добро — это не обязательно только то, чтоб кого-то из реки вытянуть, от болезни страшной излечить. Но иногда вовремя сказанное слово — от поступка гибельного человека спасти может! Иногда просто с молчанием и пониманием человека выслушать нужно, чтобы он сам разобрался: где добро, где зло, где правда, где ложь!
Так Иисус с людьми умел говорить.
Даже из глубины порока и греха — Бог человеку подняться может помочь! Вот, Апостол Павел, к примеру, был убийцей и злостным гонителем христиан. Но узнал он Бога в Иисусе, Которого услышал однажды, — и сумел переменить себя!
Есть высшее предназначение в жизни человеческой: возвыситься душой до состояния Христа!
Не каждый сразу так жить сможет. Но очиститься и преобразиться — может каждый человек постараться!
А помощь ближнему своему оказывать посильную — это всякому дано совершать!
И ещё — есть дело, которое каждой душе в жизни её земной предрасположено: один — лечить болезни может, другой — домá строить, кто-то — детей учить, кто-то — картины рисовать, кто-то — песни или музыку слагать.
Когда человек то своё дело в жизни находит, которым более всего любви и добра принести людям может, — то счастлив он внутри от работы своей! И — много пользы всем вокруг от его трудов, даже если просто хлебы печёт или улицы от сора очищает! Также и тот счастлив и праведен пред Богом, кто землю возделывает или сады растит! Или тот, кто музыку Божественную душой слышит и до людей её донести старается! Или тот, который детей растит-воспитывает.
Твой же удел — лечить людей от болезней! И если не будешь назначение своей жизни исполнять, то велика будет вина твоя за тех, кого мог спасти и не спас!
Хочешь помогу тебе теперь?
— Да, хочу.
— В городе нашем купец один богатый больницу выстроил. Положил жалование и докторам, и сёстрам, и для больных всё бесплатно должно в ней быть. Хорошая может стать больница, если доктор хороший ею руководить будет. Правда, не столица здесь, не много славы будет у него… Согласен ты эту больницу возглавить?
— Я… Разве я смогу?
— Один — не справишься, а с Божией помощью — сможешь, если захочешь. Просто — не будет! Но хорошо — может стать! Вот — епитимью тебе за грех твой наложу: никогда более спиртного в рот не бери — до самой смертной минуты!
Сам теперь выбирай: либо себе могилу копаешь — либо других от смерти спасаешь!
Ну, на что решился?
— Да, я попробую это исполнить!
— Понимаешь ли — что нужно, чтобы всё сие осуществилось? Божия Воля? Да. Но не только! Твой труд, твои усилия каждодневные нужны! Твоими руками — Бог может многие чудесные дела сотворить!
Если ты не начнёшь дело сие, то кто же его за тебя сделает?
… Фёдор помнил, как тогда старец говорил с ним: то строго, то ласково, словно с ребёнком малым…
Сумел старец Зосима повернуть его к жизни новой! Словно излечился он тогда от адского кошмара, словно родился заново! Спиртного с той поры больше в рот не брал никогда! И вера в себя и в Бога — вернулась! И больница вот уже десятый год работает! И — сотни жизней спасённых! А сколько людей хороших Бог привёл и рядом работать поставил!
* * *
«Господи, помоги слова найти нужные!» — глубоко вздохнув, доктор Федор направился туда, где ждала его утренняя посетительница.
Он вдруг словно увидел ласковый взгляд старца Зосимы и полностью успокоился. Такой покой обычно опускался на него перед сложными операциями, когда нет суеты мыслей, когда всё внутри собрано в некое единое состояние и каждое действие как бы внутренним чутьём безошибочно определяется.
Он вошёл в комнату, где ждала его Надежда.
Она сидела у окна, и удивительной красотой и нежностью сияло её лицо.
Фёдор понял, что решение она уже приняла: она обязательно родит и воспитает дитя, которое носит. Что бы ни сказал он теперь — главное она для себя уже решила!
Он сел напротив. Усталость от проведённой операции отступала. Но, что сказать — он по-прежнему ещё не знал…
Она подняла на него удивительной красоты глаза и тихо спросила:
— Как у Вас операция прошла? Всё получилось?
— Да, надеюсь, что теперь всё будет хорошо.
— У меня тоже всё теперь хорошо непременно будет! — ласково улыбаясь чему-то новому, ещё неведомому и прекрасному, сказала Надежда. — Спасибо Вам, Вы мне помогли очень-очень! А работу я себе найду, шить буду на дому или ещё что придумаю…
Она опять улыбнулась нежно:
— Пойду я…
— Постойте! Надя, выходите за меня замуж!
Она посмотрела на Фёдора наверное так, как смотрела на Иисуса Мария Магдалина, когда её камнями побить хотели, а Он за неё вступился…
* * *
В скором времени после свадьбы в семье у доктора Фёдора и Надежды родилась дочка. Её назвали Софией. Крестил её старец Зосима. И оттого, наверное, так и повелось, что девочку все стали ласково звать Зосей…
Но про неё — это уже другая история…